Савеля. Шрэк Болотный.

Когда я начал писать о своих товарищах, я осознал, что эти взрослые мужики, дедушки, имеющие внуков, в жизни и в душе совсем юные пацаны. Они шутят, совершают поступки, настолько бесшабашные, что многие теперешние молодые в галстуках не осмелятся. Вместе с тем жизненный опыт этих людей настолько велик, что учиться у них даже мне, в принципе давно не молодому человеку, совсем не зазорно. Эти веселые "деды", с утра кряхтя, выползают из палатки, запросто за день навернут по лесу десяток километров и еще ям понароют, и воду покачают, и припрут из лесу какой-нить миномет или колесо от ЗиСа. А их бесшабашный задор, он не разрушительно-глупый или безмозгло подростковый, а по-отечески добрый и по-молодому веселый.

Савеля, Александр Владимирович Савельев, самый ранний наш дед по потомству. И самый молодой из дедов в поиске. В лес его привел случай и давний интерес к истории, и привел в 2008 году к Орлу в лесной лагерь, вот уже 12 лет он здесь.

Саня из всех нас, наверное, самый разносторонний человек. Он мастер парашютного спорта СССР с результатом более 2000 прыжков, он техник-механик по ремонту самолетов малой авиации, он кузнец высочайшего класса и поисковик. А еще он писатель. Это он первый стал писать и публиковать веселые и не очень истории из жизни поисковиков, истории найденных солдат. Саня второй человек, которому я отправляю свои записки до их публикации. И его оценка мне очень важна, что-то меняется после его замечаний, что-то не выходит в свет вовсе.

Если вдуматься, Савеля самый положительный из нас персонаж, ну если по поисковому. Придя в поиск уже зрелым человеком, осознанно и достаточно недавно, он не застал годы непонятного разброда и молодого трофейничества в лесу. Его целью всегда были только солдаты и их судьбы. Но Саня, как школьный отличник, попавший в дурную компанию, всегда пытается показать себя эдаким анархистом-разгильдяем, что у него не очень получается. Больно глубокий и добрый он человек и искренний друг.

Любой его приезд - это полный мешок подарков. Причем все эти вещи сделаны по-настоящему, с душой и своими руками, кованые подсвечники из железа войны, ножи для работы и быта из фрагментов оружия и бронетехники, всякие безделушки. Шутливые медали, типа за "пять лет без спирта" и переход из "черных" копателей в "красные", книги и диски с его рассказами. Все это очень приятно и тепло.

Савеля живет далеко, там, куда война не докатилась, в Рыбинске Ярославской области. И вот по нескольку раз в год он проезжает тысячи километров, чтобы пару недель искать убитых. Много таких в стране? Многие сейчас скажут: "Да тысячи"! Я видел, как работают эти многие "поисковики": две недели пьяного угара, песни у костра до глубокой ночи, литры и ведра пролитых слез по солдатикам, увеличивающиеся в геометрической прогрессии относительно убывания спиртного, потом сон до обеда, кружок с минником по лесу и фотосессия для отчета, потом медаль на грудь и скорбное лицо на захоронении.

Савеля даже в самую хреновую погоду идет в лес.

-Вам хорошо, вы тут живете, каждый месяц в лесу, а у меня всего две недели, надо идти, - и уходит, когда даже мы крутим у виска.

В этом году новгородская весна не баловала. Нас заметало снегом, заливало дождями и сдувало. Температура днем не поднималась выше 10 градусов тепла, мы по очереди, а то и втроем оставались дежурить в лагере, но каждый день, сунув в рюкзак закопченный котелок и банку консервов с горбушкой хлеба, в пелену дождя уходил Савеля. Уходил и приносил. Приносил убитых. Седой, крепкий мужик с аккуратной мичманской бородкой, с веселыми и глубокими глазами, рабочими большими руками кузнеца в старой прожженной рыбацкой панаме каждый день молча уходил на войну. На третью неделю, морщась от боли, он попросил намазать мазью спину, и мы опять пошли. Мы уговаривали его остаться и отдохнуть, но он шел. А вернувшись домой, попал в больницу с позвоночником. Подвиг? Нет! Душа!

Санина специализация в поиске, если так можно сказать, болото. Да, именно болото! Гиблое, желательно малопроходимое болото. Каким уж там чутьем или навыками он находит там убитых, это нужно спросить у него. Находит, расстраивается, но опять идет на болото. Почему расстраивается? Потому что те, кто там лежат, они исчезли. Вещи есть: ботинки, застегнутые ремни с подсумками, части, а иногда почти целые шинели и гимнастерки, медальоны, а кости съело болото. Вот представьте, есть имя, а на родине или в братской могиле и похоронить нечего. Вот он и расстраивается. Но идет, понимая, что там их другому может и не найти никогда, и уж точно весточку не передать.

Влезет в черную жижу, настучит мелочевку металлическую и стоит там день, согнувшись, по колено в воде, жижу и торф перебирает, пока последний крючок с шинели не выловит. А потом еще пару раз вернется, для пущей уверенности, что ничего не пропустил. А ему, на секундочку, под 60 годков нынче.

А еще Саня совсем по-юношески максималист. У него гипертрофировано чувство справедливости. Чуть чует, где подлость, бросается в бой, невзирая на чины, звания и ранги. Вроде все у нас не дети, все жизнью битые, ученые и он не исключение. И там, где мы поворчим под нос, побухтим у костра, да и че греха таить, смолчим, Саня скажет или напишет.

Интересно было бы посмотреть на всю нашу компанию со спутника. Вот если б всем прицепить датчики, пустить в лес и наблюдать. Это, наверное, было бы похоже на катание бильярдных шаров по зеленому сукну, встретились-стукнулись, раскатились, от бортов по одному опять стукнулись, опять раскатились. Или на метание атомов и молекул.

Я люблю сталкиваться с Савелей в лесу. У него с собой всегда есть еда и чай. Мне и Длинному, нам лень таскать, а Савеля всегда что-то да возьмет. Вот смотришь, время к обеду, вспоминаешь, в какую сторону Савеля пошел, и начинаешь туда забирать, в ту сторону. Оп, а вот и костерок дымит. Он смеется, бурчит в усы, но всегда самый большой кусок отрезает, "лентяям и побирушкам". Посидим, поболтаем, поделимся, кто- где-что видел и дальше покатились.

Знаете, я уже давно понял, что уровень образования с дипломом совсем не определят ни порядочности, ни душевности, ни интеллигентности человека. Вот Саня, совсем простой рабочий мужик из глубинки России. Он руки-то от рабочей грязи толком отмыть не может, но вот насколько это глубокий и интеллигентный человек, начитанный и грамотный. Многим нашим "типа интеллигентам" и "элите" у него поучиться бы жить и чувствовать.

А еще Савелю за его любовь к болотам зовут Шрэк Болотный. И образ добродушного, веселого, хулиганистого, демонстративно-неотесанного, но вместе с тем глубокого и доброго тролля, ему, Сане, очень подходит.

Бескрайних нам болот, дорогой мой товарищ Савеля!