Сегодня никаких сенсаций в отчете не
будет, мы не проводили работ. Солдатики наши, да и мы осматривали город и
достопримечательности. Сегодня немного порассуждаю и постараюсь передать эмоции
от пребывания в Крепости. Да, это не опечатка. В Крепости – с большой буквы; не
могу, не позволяет рука писать с маленькой буквы и ставить Брестскую крепость в
один ряд с десятками или сотнями других, может, не менее заслуженными, но эта –
особенная...
Когда я был здесь на реконструкции в 2012
году, кто-то из местных ребят за столом сказал: "Крепость – она живая.
Чтобы ее почувствовать, надо прийти сюда на заре, когда нет никого, и пройти по
самым тихим ее местам...". Я тогда этим словам значения не предал, но
сегодня решил – попробую. Вы, наверное, уже поняли, что я – человек не совсем
нормальный, как и все поисковики. Мы очень склонны ко всякого рода
сентиментальностям. Вот встал я в ночь, и в пять был в Крепости, как раз на
восходе...
Я думаю, у меня не хватит слов, чтобы
описать всю ту гамму чувств, которые я испытал, пройдя по фортам, цитадели и
берегу Муховца у пограничного острова. Побывал у казарм 125-го полка, в
Восточном форте , где сражался майор Гаврилов…
Что вам рассказать? Я просто прошу: придите сюда, обязательно рано утром,
возьмите своих детей, пройдите сколько сможете и расскажите, что знаете.
Крепость – она живая. Она жива, наверное,
силой, духом и сердцами ее защитников, тут даже камни кажутся теплыми. Когда
прикасаешься к выщербленным пулями и осколками стенам, кажется, чувствуешь, как
бьется ее сердце. Когда стоишь у Холмских ворот и с Муховца надвигается туман,
кажется, что сейчас с той стороны моста из тумана появятся немецкие цепи и
раздадутся первые взрывы, а из окон казарм в свою бессмертную атаку, в нижнем
белье, оглохшие и окровавленные, с примкнутыми штыками, пойдут защитники
Крепости.
Когда заходишь в казематы Восточного форта, часть которых сметена взрывом почти
двухтонной бомбы, кажется, что они бегут мимо тебя к своим амбразурам, отбивать
очередную, не посчитать какую по счету немецкую атаку, как вползает во
внутренний двор французский трофейный танк "Сомуа" с крестом на башне
и начинает прямой наводкой крошить кирпичи казематов, в которых укрылись
последние защитники. Как двое красноармейцев в углу каземата, споря и спеша,
прячут знамя полка.
И тишина здесь – она какая-то живая, очень
плотная тишина. Когда стоишь у рухнувшей крыши санчасти, кажется, что видишь,
как оседает пыль после попадания снаряда, выпущенного в первые минуты войны, и
ты знаешь, что под руинами осталось минимум четверо солдат... Видишь, как горят
казармы автобата, как дымит подбитый немецкий штурмгещуц, как гонят оглохших,
окровавленных, но не сломленных красноармейцев в плен, как выдергивают из строя
командиров…
Обязательно побывайте здесь, посидите на
берегу Муховца, где его черные медленные воды вливаются в светлые быстрые воды
Буга, они черные, как от крови тех, кто менял капли своей крови на капли этой
воды, для раненых и пулеметов. Посидите и попробуйте почувствовать Крепость – и,
может быть, вам передастся часть ее силы. Я не писатель, вообще, первый раз
пишу, просто то, что чувствую, потому, наверное, не могу передать все то, что я
тут чувствую. Но оно того стоит – тут посидеть, просто побыть тут и подумать, а
все ли я делаю правильно в этой жизни, а достоин ли я хоть часть того, что
пожертвовали ради меня эти люди. Может, благодаря этим мыслям и станем мы жить
лучше, честней, хотя бы к себе, к своим детям…
Итак, с сегодняшнего дня и до 7 июня мы –
24 военнослужащих армий России и Беларуси – "гарнизон" Брестской
крепости. Я долго думал, что сказать нашим "поисковым" солдатам,
чтобы они поняли всю меру ответственности, которая нам доверена. А потом так и
сказал: " Мы с вами – "гарнизон" Брестской крепости, с
сегодняшнего дня мы представляем здесь мертвых и живых, мы представляем здесь
два наших великих государства, и от того, как мы будем к этому относиться,
зависит, доверят ли павшие нам с вами свои судьбы". И, знаете, вроде как
проняло, приосанились наши ребятки, в глазах что-то загорелось, поняли они, что
за честь им оказана. А это в нашей работе – главное.
Сегодня мы встретились с руководством музея "Брестская крепость",
обсудили и скорректировали наши планы и приступили к работе.
Вы знаете, жители Бреста очень трепетно относятся к своей легендарной Крепости.
Почти нет равнодушных. Люди, которые давали информацию по возможным местам
работ, все приехали сегодня к их началу, несколько часов ходили с нами по
местам, спорили, делились информацией, давали дельные советы. Сколько всего
нового мы узнали о защитниках Крепости, того, что не прочитаешь ни в одной
книге! И о подробностях визита Гитлера и Муссолини в Крепость, и о неизвестном
защитнике, который бросился с ворот Крепости с гранатой в колонну проходящих
захватчиков, и о том солдате, который кинул камень в закусывающих прямо в арке
Тересполских ворот немецких офицеров.
И о том, что немцы вплоть до 43-го года почти не ходили по развалинам Крепости,
и о том, что последний бой в крепости происходил аж в сентябре месяце, и о том,
что, по слухам, вели его пограничники, а потом уже совсем недавно, в том месте,
где шел этот бой, были найдены останки наших солдат и на одном из них были
остатки пограничной формы.
И о том, что немцы, оставшиеся в живых после нападений при патрулировании руин,
аж в ноябре, с ужасом в глазах рассказывали об изможденной женщине с копной
растрепанных волос на голове, в один голос твердя о "фрау мит
автомат", и о том, кто из погибших защитников крепости где был найден.
Много-много всего. Что-то может и легенды, но я верю, что они не без оснований,
наши – стояли до последнего! И фактически, хваленая 45-ая пехотная дивизия
вермахта потеряла в Крепости только убитыми в разы больше, чем за всю кампанию
во Франции!
Работы начали одновременно в нескольких местах, разбившись на группы. Основная
задача – найти воронки, в которые сваливали трупы защитников после зачисток
цитадели. Воронки есть на аэрофотосъемке, местные ребята наложили их на
современную карту, вроде как нашли места, начали бить шурфы. В Крепости
настолько перемешены исторические слои, что на каждом разрезе попадается и
древняя керамика, и сургучные печати девятнадцатого века, и осколки и пули
Великой Отечественной. Объясняют это и тем, в том числе, что обстрелы Крепости
оккупантами подняли и перемешали все, что можно.
Я сегодня видел несколько снимков аэрофотосьемки немцев разных участков
Цитадели. Это уму непостижимо, что здесь творилось... нет живого места.
Крепость, как живая, страдала вместе со своими защитниками, с ними вместе
боролась и умирала, принимая в себя их тела. Потом долго лежала мертвая в
руинах, пока здесь не открыли мемориальный комплекс. Теперь она живет вместе со
своими защитниками, увековеченными в бетоне и бронзе, просыпается на рассвете и
засыпает сейчас, когда я пишу эти строки. Отдаст ли она нам упокоенных в ее
земле, ее солдат?
Я, да и все мы, наверное, и солдаты, и офицеры, хотим этого безмерно, но она –
Крепость – со своих норовом, она, плененная, но непокоренная, просто так не
отдаст, надо заслужить. Мы стараемся, поверьте, работаем очень аккуратно,
сначала снимаем кусками дерн напротив храма, где был клуб и у казарм 333-го
стрелкового полка, где обороной командовал легендарный лейтенант Кижеватов.
Потом укладываем дерн на пленку, на пленку же укладываем и извлеченную из
раскопов землю, чтобы потом все аккуратно засыпать. Мы понимаем, что Крепость –
это Памятник, и даже работа в ней должна вестись достойно, со всем уважением к
Крепости и ее защитникам, которых мы надеемся найти. Завтра продолжаем работу
на воронках и начинаем разбирать развалины санчасти.
Мы – Гарнизон Брестской крепости.