Скалы, покрытые мхом и засыпанные военным хламом. Останки людей среди
колючей проволоки и пустых патронных цинков. Нога, рука, полголовы. Человека
собирают в радиусе нескольких метров. Часто спрашивают: " Почему же их
после войны не собрали?". Часто над эти думаем. Саня Савельев сказал:
"А мы? Мы же после войны их собираем! Мы же пришли?".
Недавно на очной ставке адвокат подозреваемого по
Тельманскому рубежу в качестве довода приводил, что поля Тельманского совхоза
пахали после войны прямо по полю боя. Что ответить? Мы не в праве судить тех,
кто пережил войну. Тех, кто голодал. Тех, чьи родные лежат на этих полях. Это
их грех. И я знаю, они его тяжело переживали. У нас свой путь. Может в той
войне у каждого свой путь, свое призвание. Кому-то погибать, а кому-то
хоронить. Может тем, кто не испытал голода, холода, смерти и ужаса, может нам и
есть путь – проводить последних по-людски? Может нам, сытым и здоровым, в
по-настоящему мирное время нужно вспомнить и придти после войны вернуть и
похоронить?
Дождь льет на скалы и омывает слезами неба ноги, руки, головы взводов, рот
и батальонов. Капли дождя на лице соленые. Капли падают на скалы. Тоскливо
кричит ворон. Ветер поет прощальную песню. Стрельбы нет, но война идёт...
Мира Всем!