До сих пор память о далекой войне объединяет совершенно разных людей. Людей разных социальных слоев, разного уровня образования, разного возраста. Эта чистая память стирает все условности и границы в общении людей. В поисковых отрядах работают, живут вместе в полях люди абсолютно разные, основным и, наверное, единственным требованием к человеку, пришедшему сюда на войну, является неравнодушие к тем, кто подарил право жить. Желание сохранить память о них, а теперь еще и защитить эту память.

Память о давно ушедшем человеке, когда-то объединила и сделала товарищами двух абсолютно разных людей, путевого обходчика станции Мясной Бор Николая Ивановича Орлова и вице адмирала, орденоносца, помощника Министра обороны СССР Николая Александровича Шашкова. Их объединила трагедия Второй Ударной армии и память об отце адмирала, начальнике особого отдела 2 Ударной Армии майоре государственной безопасности Александре Григорьевиче Шашкове.

Александр Николаевич Орлов вспоминает, что адмирал был частым гостем не только в их доме, он был частым гостем в "Долине смерти" и может быть дух Долины, дух мужества ее солдат оставил его там навсегда. Свой прах адмирал завещал похоронить в Мясном Бору, рядом с погибшим отцом и его боевыми товарищами. Всей своей жизнью адмирал заслужил почетное право быть здесь, среди Героев. Он похоронен на въезде в Долину смерти у памятника Арт. Полку. Похоронен у памятника 2-ой Ударной Армии, автором проекта и непосредственным создателем которого он сам и был.

Еще начиная свой путь в Долине, Николай Иванович, тогда еще Колька Орлов, блуждая по лесу, вышел на это место. После него здесь были его сыновья и еще тысячи поисковиков.

Остров. Просто место чуть посуше среди плавней болот в самом ужасном месте, в сердце Долины смерти. Здесь растерзанные артиллерийским, минометным, пулеметным огнем лежали сотни солдат и командиров погибших в попытках прорыва. Когда туда первый раз попал Николай, это было просто место побоища, усыпанное разлагающимися телами защитников Родины. Судя по тому, что у павших было в большинстве своем даже не изъято оружие, немцы прошли это место наспех и потом сюда никто не ходил. Люди боялись, их пугал сладкий, тошнотворный запах сотен разлагающихся тел, исходящий из этого места.

Орлов застал здесь гробовую тишину. Надгробиями ржавые, со следами копоти сгоревшие, разбитые танки. Торчащие тут и там прямо из торфяной, черной земли винтовки, пулеметы и автоматы. Срубленный сталью, изувеченный бывший лес. Человеческие тела, не до конца разложившиеся и в остатках формы. Николай читал по телам трагедию, развернувшуюся здесь. Позже эту трагедию читал и рассказал мне его сын Александр Николаевич.

Вот, чуть впереди основной группы лежит раскиданное минометным и пулеметным огнем боевое охранение из сержантов и младших офицеров, вооруженное в основном автоматическим оружием ППД, ППШ. Они вышли на участок посуше, обрывки плащ-палаток, пробитые каски, покореженные стволы и белеющие омытые дождями кости в черной обертке сгнивших гимнастерок, ватников и шинелей. Справа и слева шли боковые дозоры, с положенным интервалом, охватывая и в тоже время не прижимаясь к основной группе, охраняя ее фланги, стрелки с винтовками и пулеметами – это их последний рубеж.

Основная группа представляла из себя просто месиво из тел. Старшие командиры, работники штаба, часть медперсонала, размешанные сталью люди. Наши люди. Люди, сделавшие свой выбор. Смерть в бою, а не бесчестье и плен. Следовавшие последними санитарные подразделения, с ранеными на руках и в носилках, отсекли минометным огнем и пока охранение и основная группа вели бой, они успели частью вернутся назад, частью прорваться.

Николай Иванович многих из них вывел из тьмы небытия. Но это были большей частью младшие командиры и простые красноармейцы. Документы старших командиров либо были ими уничтожены, либо их забрали после бойни немцы. Многих из них он помнил по званиям или необычному снаряжению и одежде. И он помнил, как почти в центре основной группы он нашел командира. Командир лежал один. В кожаной куртке, размочаленные в труху мелкими осколками сапоги и раздробленные кости ног. Срезанный у пряжки командирский ремень, видимо срезали кобуру с пистолетом. Один рукав кожанки тоже потрепан осколками, а рука перебита. И самое главное командир не умер от ран и его не добили немцы. Он застрелился, небольшое входное отверстие в виске и отброшенная, как в замахе рука, из которой позже вынули пистолет. Тогда Орлов просто запомнил этого командира из сотен других погибших там. А позже, когда уже к нему, коменданту Долины смерти, которого благодаря передачам Сергея Смирнова знала вся страна, приехал сын начальника особого отдела 2-ой Ударной Армии адмирал Шашков. Он, изучив привезенные адмиралом свидетельства очевидцев, которые рассказывали, как застрелился раненый в ноги миной майор госбезопасности Шашков, вспомнил последнюю встречу и место, где он встречал этого человека. Александр Григорьевич Шашков шел в прорыв вместе с солдатами и командирами своей армии, шел в передовой цепи с оружием в руках и застрелился, будучи раненым не только, чтобы не попасть в плен. Несколько человек, увидев ранение начальника, бросились к нему, чтобы попытаться вынести, но увидели, как он достал небольшой маузер и, приставив к виску, нажал на спусковой крючок. Он давал им шанс выйти, выжить, победить.

Первых погибших из Долины хоронили работавшие несколько лет в Мясном Бору саперы. Именно они разгребали и выносили в начале 50-х годов еще не до конца разложившиеся тела, и хоронили их по ночам на новом кладбище Мясного Бора. Болото и время наступало, скрывая и маскируя трагедию. Позже пришли первые поисковики, они стали выносить оставшихся и похороны на воинском мемориале загремели медью оркестров. На эти похороны каждый год приезжал адмирал Шашков. Каждый год до своей трагической гибели в 2004 году он провожал вереницу алых гробов в Мясном Бору. Где-то здесь лежал и его отец, а теперь и покоится его прах. А на острове до сих пор из жирной, пропитанной как черновая губка торфяной жижи достают оставшиеся уже без тел медальоны, личные вещи, знаки различия командиров. Земля забрала и поглотила тела. Но пока ещё время и память хранит дух настоящих бойцов Второй Ударной. Сможем ли мы сохранить и передать его нашим детям, впитать в себя?

Адмирал Николай Шашков прошел путь от командира группы до командира дивизии атомных подводных лодок Северного флота. Командовал атомной ракетной подводной лодкой К-172, проплывшей под Северным полюсом, а в 1968 патрулировавшей побережье Израиля с приказом атаковать побережье в случае высадки израильского десанта в Сирии. С 1975 — председатель Спорткомитета Вооруженных Сил СССР — помощник министра обороны СССР; одновременно в 1975—1980 — председатель Федерации волейбола СССР. В 1985—1987 — уполномоченный, затем — первый заместитель председателя Комиссии государственной приемки кораблей ВМФ. В 1990-е годы занимался общественной деятельностью, был президентом фонда «Москва-Севастополь». С 2001 — член Олимпийского комитета России. Награжден высшими наградами СССР, включая Орден "Ленина". Вот это, наверное, и есть сыновья верность. Верность делу, за которое отдал жизнь отец.