Мост рвали не единожды. Сначала в 2014 году, чтобы остановить наступление хунты. Потом весной 2022-го, чтобы остановить наших. Потом летом 2022 года, чтобы дать возможность строителям его восстановить. Мост обстреливали неоднократно, он превратился в линию фронта, разделив людей на хороших и плохих. Или людей и не людей.

Многотонный пролет висел на нескольких нитках арматуры. Пролеты левого берега сложились ещё после первого взрыва в 2014 году и лежали внизу по берегу, упираясь в бетонную чашу водозабора. Чашу водозабора нацисты, лишившие город воды, превратили в стрельбище, стреляя в бетонную стену, исклевав ее пулями. Воду людям они давать не собирались. На берегу дамбы наспех оборудованные позиции, которые в принципе были также спешно покинуты. Брошенные боеприпасы, элементы униформы и бутылки, бутылки, бутылки.

Нет, какие-то вялые попытки сопротивления были. Несколько отстрелянных лент для ПКМ, пара неразорвавшихся выстрелов ПГ-9, на нашем берегу выгоревшие корпуса эфок то ли брошенные, то ли стоявшие на растяжках в траве.

Несколько дней мы таскали "неразрывы" и проверяли территорию перед выходом на минное поле, что было обозначено в предмостной зоне у брода, на танкоопасном направлении.

Руины моста старались обходить очень аккуратно, спускаясь в бетонную чашу водозабора.

Потом был подрыв оставшегося на правом берегу пролета и центральной опоры. Мост почти лег, но висевший на арматуре крайний пролет просто покосился ещё сильнее, практически исключив возможность спуска в чашу.

Мы дорабатывали на объекте последний день. Жара выматывала. Уже достаточно измотанные месячным пребыванием в пекле организмы требовали тени и прохлады. Все чаще саперы отвлекались на перекуры и питье.

Местных жителей мы уже почти не интересовали, и у ограждения никто не толпился.

"Парни, помогите…", - две женщины, работающие на подстанции ниже от водозабора, стояли у перекрывающей доступ машины.

"Под мост в бетонную чашу они сбросили двух щенков. Один, видно, пострадал, скулит и стонет. Второй, вроде, целый, просто скулит. Жарко очень, погибнут. А из чаши им не вылезти", - рассказали посетители.

Металлическая лестница вниз была почти оторвана последним подрывом, многотонный пролет свисал над лестницей, буквально накрывая ее и задевая своими изодранными краями. Лезть вниз, ну минимум, страшновато. А максимум, глупо, опасно на грани фола и бессмысленно.

"Мультик" - здоровый сержант, сапёр запаса, прошедший не одну "Сирию", молча снял шлем и броник, бросил на капот кепку и мокрую от пота куртку. Прицепил на пояс рацию и пошел к мосту.

Машину подогнали к краю чаши, чтобы, если что, хотя бы попытаться вытащить. Молча, никаких уговоров, убеждений или вариантов. Это саперы, здесь каждый принимает и решение, и ответственность сам.

Через десять минут над искореженным взрывами краем чаши появился "Мультик". За пазухой у него Щен.

"Второй умер. От падения сломался и умер. Второй вот сидел, ждал, жаб ел", - улыбается "Мультик".

Щен не маленький, но предельно спокойный для случившегося с ним.

Мультик закуривает, сидя на камне и смотрит на солнце. Щен деловито чешет задней лапой ухо у его ног.

"Мать, отвези его теткам на подстанцию, пусть "Сапером" назовут и нас вспоминают", - мультик одевает защиту, берет щуп и миноискатель и опять уходит в жару на поле.

Щен трусит за ним.

Неееет, пойдем в машину. Интересный пёс. Наверное, все на войне становятся такими. И жизнь, и смерть рядом. Спасение и погибель - дело случая и судьба, отпущенная или написанная Провидением.

По-хозяйски усевшись на коврик в машине, Щен смотрит на меня глубоким взглядом, как бы спрашивая: "Ну что, теперь куда?". За свою короткую жизнь он увидел от людей почти все. Зверство, способное безжалостно и главное беспричинно лишить жизни и подвергнуть жутким мучениям и рисковать собой, чтобы подарить жизнь. Во взгляде Щенилы нет страха, нет ничего, в них ожидание: "А ты человек, что хочешь со мной сделать? Ты для меня, как Бог. Ты можешь лишить меня жизни, можешь эту жизнь подарить. Я беззащитен перед твоей волей. Какой ты Бог? Добрый или жестокий?".

Вот и мы многие, получив власть над существами, мним себя Богами и даже лишаем жизни. Но сами мы лишь возомнившие и над нами будет суд. Поехали, Щенило, будет у тебя дом.

Женщина, увидев щенка и услышав о судьбе второго, также философски спокойно сказала: "Значит не судьба. Поживет ещё!". Война учит спокойствию и философии, отодвигая на задний план все, кроме жизни и смерти.

Сапёр, помахивая хвостом, зашёл в зал и, не оборачиваясь, двинулся вглубь полутемного помещения подстанции. Он пошел жить дальше, то что было до этого уже не важно для него. Но очень важно для меня, а теперь, наверное, и для Вас.

Сергей Мачинский.