Пар, вырываясь изо рта, на доли секунды повис перед глазами заслоняя звезды. Получались звездные туманности или звезды в тумане. Он улыбнулся сложившемуся в голове каламбуру и встал. Рядом, у другого края воронки, также создавая звездные туманности, лежал человек. Его дыхание было прерывистым и частым. Глаза пусто смотрели в черное небо, и в них отражались безразличные ко всему звезды. Седая щетина на покрытом пороховой гарью лице, мертвенно бледная кожа лица и рубиновые огоньки поблескивавших в лунном свете командирских «шпал» на засаленном воротнике выбившегося из-под шинели воротника гимнастерки.

Грязные бинты с черными пятнами крови намотаны наспех прямо поверх шинели. В грязных пальцах черное воронение пистолета. «Копай политрук! Нужно успеть! До рассвета!». Тот, что стоял, медленно взял лопатку и спрыгнул в воронку от тяжелого снаряда. Встав на колени, не обращая внимания на грязь, на давно потерявших былой шик командирских галифе, он продолжил выкидывать из воронки землю вперемешку с водой и прелыми листьями. Через несколько минут разогнулся и, напрягая руки, стащил прямо в жижу тяжелый железный ящик. «Все!» - выдохнул с хрипом стоящий. «Сними аккуратно!» - прохрипел, выплевывая новые хлопья тумана тот, что лежал. Расстегнув шинель до грязных бинтов, политрук аккуратно снял с груди командира сверток. В свете луны, сливаясь с рубином воротника, полыхнуло бархатом Знамя! «Поднеси!» - прошипел лежащий и поднял руку с пистолетом.

Политрук приложил теплый шелк к черным губам командира. Раненый рукой с пистолетом прижал Знамя к губам и закрыл глаза. Тонкие ручейки слез, блестя в лунном свете, побежали к черному шелку. В эти секунды он видел, как погибали под разрывами мин и снарядов его бойцы. Как истекала кровью в окопах и ячейках дивизия. Как серыми бугорками безжизненных тел она оставалась на полях и опушках. Видел, как ее давили гусеницами танков, ровняли бомбами. Как ее выкашивали кинжальным огнем пулеметов. Видел, как те, кто сейчас остался там, позади, навсегда, рвали врага в рукопашной. Как последний резерв - повара, писари, радисты, увечные еще с гражданки мужики и студенты в очках с иллюминаторами линз - этот ограниченно годный к строевой в рукопашной резерв встал у штабных блиндажей, чтобы выиграть еще хоть минуту. А может он знал, что будет алое знамя над рейхстагом? Может. Но он был уверен, что все не зря. Потому что видел горящие черные танки, серо-зеленые цепи, навсегда уткнувшиеся лицами в русскую землю. Видел, как падали, вспухая огненными грибами, самолеты с черно-белыми крестами. Рука с пистолетом сползла на землю.

Политрук встал на колени, бережно двумя руками взял Знамя и тоже прижал его к губам. Затем на секунду задержал взгляд на розовеющем горизонте, спрыгнул в воронку и убрал Знамя в ящик. Закидав грязью яму, навалил в нее веток и старых листьев, подошел к лежащему. «Звезды отпори. Может выживешь», - твердо сказал командир. Политрук усмехнулся, поднял лежащего и взвалил на спину.

Они не вышли. На рассвете дежурный немецкий пулеметчик слепой очередью трассеров рассек туман и навылет прошил грудь политрука, раненый у него на спине к этому времени был уже мертв. Они упали на дно воронки и остались в ней навсегда. На последнем рубеже своей дивизии, среди своих бойцов. Ящик с истлевшим Знаменем нашли поисковики через долгие 75 лет. Оно не досталось врагу, павшие сохранили его от надругательства. Сохранили своими жизнями. У них не было праздника «День флага», они не устраивали флэшмобы и квесты, они просто знали, что для них свято. У каждого поколения в истории страны были свои святыни. Когда-то это были иконы, хоругви и нательные кресты, штандарты и знамена императорских фамилий и полков, потом звезды и красные стяги.

А какие святыни у нас? Почему спортсмены страны, которая имеет вековую историю, готовы выступать на всемирном состязании под нейтральным флагом? Почему курсанты училища имени Великого полководца Суворова могут в своей форме на весь мир кривляться перед камерой? Почему в урнах после митингов полно государственных флагов? Да маленьких, да бумажных, но Государственных символов. Сколько человек из сотни готовы умереть за честь своей страны и ее Святыни? Да Бог с ним, умереть, отказать себе в чем-то ради сохранения этой чести? Когда наши будущие офицеры, глядя на спортсменов, скажут: «А мы тоже готовы воевать под Белым флагом или любым другим, кто заплатит?». В чем разница? Ведь и те, и другие защищают честь своей страны: только одни в бою, а другие – в спорте.

Это началось не сейчас. Это началось, когда из Восточной Европы по приказу изменников выводили овеянные славой, орденоносные полки, дивизии и армии. Расформировывали их, сдавая в архивы те Великие Святыни, их боевые Знамена и из них формировали простые номерные части. Без истории и традиций. Я видел, как плакали боевые офицеры, прощаясь с этими реликвиями, стоя на коленях. Я помню, как сжималось сердце, когда в казарме среди сотен кроватей стояли всегда аккуратно заправленные кровати с портретами навсегда оставшихся молодыми парней и надпись: «Навеки зачислен в списки части!». А на вечерних поверках звучали их имена, а лучший из живых отвечал за Павших и каждый раз, по новой, кратко описывал их подвиг. И все стоящие в строю чувствовали их присутствие и их Великую силу. И было страшно их подвести, хотелось быть похожими на них хоть чуть-чуть. Тогда, запихнув в пыль архивов, как ненужный мусор, политые кровью святыни, и не дав ничего, кроме жажды наживы взамен, они начали убивать святыни. Праздник - День Российского флага – во всех городах напоминает ярмарку тщеславия, кто пронесет полотнище подлиннее!

Зачем? А может просто рассказать в каждом классе, о том, что это за флаг? Сколько людей заплатило своими жизнями уже в нашей, современной истории, чтобы этот флаг не был опорочен. Может заставить, да, именно заставить делами уважать этот флаг во всем мире, делами! Может дать безапелляционно всем там, за рубежом, понять, что он не продается. Пусть ценой своих личных потерь, но заставить. Может нужно понять, что нельзя стать героем ПУСТОТЫ? Можно стать героем своего народа и своей страны.

Может пора перестать считать нашу молодежь слабоумной, играя с ней в игрушки, используя то, что раньше считали святынями. Может просто день за днем вслух читать олимпийцам повесть Бориса Васильева «В списках не значился»? «Плужников расстегнул ватник и гимнастерку, неуверенно, ничего не понимая, сунул руку за пазуху старшины. И ощутил грубыми, обмороженными пальцами холодный, скользкий, тяжелый на ощупь шелк знамени.

– С первого дня на себе ношу. – Голос старшины дрогнул, но он сдержал душившие его рыдания. – Знамя полка на мне, лейтенант. Его именем приказывал тебе. Его именем сам жил, смерть гнал, до последнего. Теперь твой черед. Умри, но немцам не отдавай. Не твоя это честь и не моя – Родины нашей это честь. Не запятнай, лейтенант.

– Не запятнаю.

– Повторяй: клянусь…

– Клянусь, – сказал Плужников.

– …никогда, ни живым, ни мертвым…

– Ни живым, ни мертвым…

– …не отдавать врагу боевого знамени…

– Боевого знамени…

– …моей Родины, Союза Советских Социалистических Республик.

– Моей Родины, Союза Советских Социалистических Республик, – повторил Плужников и, став на колени, поцеловал шелк на холодной груди старшины».

Кто-то может подумать, какая чушь, символы, святыни - это просто цветной кусок материи. А все остальное – пафосная пена. Но ведь тогда и земля эта – просто часть планеты. А может кто-то и хочет это услышать?