Больше месяца назад отгремел День Победы. Отстучал солдатскими ботинками и отлязгал гусеницами танков Парад на Красной Площади. Отгремели салюты. Отмолчал, отплакал Бессмертный полк. Праздничная эйфория, охватившая страну, утихла. Съедены колбасы и сосиски, украшенные символами Победы. А что, хороший же маркетинговый ход? Выпита водка с Георгиевскими лентами на горлышках. Ведь круто напиться именно такой «патриотической» водкой, а хозяину - прибыль.

Сами Георгиевские ленточки пообтрепались и почернели, забытые хозяевами на антеннах и решетках радиаторов иностранных машин. А, наверное, правильно они почернели, превращаясь неволей в траурные ленты к 22-му июня. Завяли цветы, посерели от лесной пыли венки на тихих солдатских могилах. И только по ночам, в тишине, светятся огоньки самокруток и папирос их обитателей, тихо глядящих на звезды и задумчиво, с досадой вздыхающих, глядя на дела и свершения своих потомков.

А может это просто светлячки мечутся в листве сирени, склонившейся над оградой с облупившейся краской? Как знать. Может и так. А может и нет. Может смотрит оттуда, из небытия, молодой сержант, в клочья разорванный немецкой миной под Гайтолово или Брестом, Лугой и Мясным Бором, Ржевом или Зубцовым. Смотрит на своего внука на здоровой черной машине с яркой надписью «1941 – 1945. Если надо, повторим» и думает, что же он повторить то хочет? Тот разрыв мины, разметавший сержанта в кровавую пыль? Или чтобы такая же мина только не немецкого, а другого производства разметала его сына лет через двадцать, который встанет в атаку, примкнув магазин к АК? Что повторить то? Кровь, смерть, потери четырех лет войны?

Ведь День Победы был один, а до этого были тысячи дней боли, потерь и смерти. Просто царство смерти на нашей земле. Через несколько дней мы тихо, больше незаметно отметим самую страшную для нас дату 22 июня - День начала Великой Отечественной войны, День памяти и скорби… Будем ли мы скорбеть? Да, но не многие. Остальные за заботами и отсутствием ажиотажа СМИ и не вспомнят об этом дне.

Мы научились праздновать, но разучились скорбеть. Мы заигрались в войну, превращая ее в шоу и видя в ней только Победу. Мы разучились чувствовать потери. Чему мы учим своих детей? Новомодное слово «квест» - захватывающая, веселая игра «Сталинградская битва», «Битва за Берлин», «Форсирование Одера». Подростки и молодежь весело «бомбят» теннисными шариками дома из кубиков и получают за попадания яркие медали.

Это что? Мне говорят, что только так можно привлечь внимание молодежи. Ну так вперед, на «квест» в Мясной Бор: три месяца в весеннее болото в валенках, грызть кору с деревьев и варить ботинки и ремни, а это так, в тишине и без обстрелов, бомбежек и боев, вышел - получи медаль на грудь и красочный диплом участника. Или «квест» «Аджимушкай»: полгода во тьме каменоломен без воды и еды, а выжил - орден - и это с ограничениями: без газов и подрывов.

Что? Чушь? А не чушь играть в Победу, за которую цену заплатили другие? Молодежь нужно учить сострадать! Почему мы плачем на похоронах близкого нам человека? Мы жалеем не его, мы жалеем себя. Это нам стало без него плохо, и мы чувствуем боль потери. Почему поисковики плачут на могилах, казалось бы, чужих им людей? Потому что они сострадают, потому что те погибшие для них все родные! Потому что они не разучились сострадать. Мы должны научить молодежь чувствовать ту боль. Должны добиться, чтобы боль того сержанта, разорванного миной, стала их болью. А это невозможно сделать праздничными реляциями и квестами. Это надо дать почувствовать... Через страх и грязь дать понять и осознать те потери и ту боль ими перенесенную. Зачем? Да за тем, чтобы больше всего они боялись Войны! Не встать в строй, защищая свою Родину, а именно бояться того, чтобы эта война началась. Мы должны им дать понять, что война может нагрянуть неожиданно, страшно и кроваво. Мы должны им объяснить, что она не начнется, если страна, где они живут, где потом будут жить их дети, будет сильной! Сильной духовно, экономически, сильной в военном отношении, и это в их руках. В их руках, если не быть равнодушными и черствыми, если не жить для себя, а служить своей стране, служить ее интересам. Как это сделать? Вспомнить о начале той войны. Вспомнить о тех ошибках, которые допустили наши деды, вспомнить о той цене, которую Они, а не мы за те ошибки заплатили. Дать им возможность прочувствовать боль от этой платы, боль потерь.

Играть с молодежью в Победу страшно, потому что за торжеством Победы они видят только блеск орденов и медалей Победителей и не замечают тихой тишины тысяч братских могил. Они видят себя, возвратившихся с победой в блестящих доспехах. И не видят себя в изодранной гимнастерке с последней гранатой в руке против взвода вражеских танков. Не чувствуют удушливого черного дыма и запаха сгорающего человеческого тела, облитого солярой из лопнувшего бака подбитого танка. Для них вся война становится игрой в победу. И будут ли они готовы, если, не дай Бог, придется завоевать эту Победу? Смогут ли они жить так, чтобы не допустить войны? Или будут считать, что достаточно выпить водки с Георгиевской лентой на горлышке, проорать "Ура" под победный салют, написать на своей машине «Спасибо деду за Победу!» и «Если надо, повторим»? А дальше? Может они встанут и повторят? Может кто-то другой, кому это положено или кому это надо, если что и повторит, и защитит? Готовы ли мы сами? Не знаю…

Через несколько дней 22-ое июня, вспомните ту цену, которую они заплатили за 9 Мая! Почувствуйте боль потерь, а главное - дайте своим детям ее почувствовать. Расскажите им об их предках, расскажите о том, какими они были прекрасными людьми, дайте им почувствовать, что из-за той войны они потеряли близкого, родного человека! И тогда боль в каждой семье станет ощутимей и именно эта живая, пульсирующая, человеческая боль не даст новой войне начаться.

Вот и прошел этот день. И я больше не буду донимать и беспокоить Вас этой темой, я больше ничего об этом дне, наверное, уже не смогу сказать. 22-ое июня 2018 года и мне принесло новое осознание. Свечи, слова, президент у Могилы Неизвестного солдата. Вся «лента» соцсетей в гвоздиках и траурных лентах. Что тебе еще надо? Вроде как все красиво. Все правильно. Да что-то не то. С самого утра не то… И я понял. Ведь все слова, что мы говорим о той войне, они не наши. Они ИХ, тех, кто ту войну пережил. Все это: ПОМНИМ, «Никто не забыт и ничто не забыто!» - это ведь их слова и для таких же, как ОНИ. Это они помнили, засыпая под солдатской шинелью, в наспех восстановленном доме, после 12 часового рабочего дня. Это они ПОМНИЛИ, во снах до самой смерти поднимаясь в атаку и сгорая раз за разом в падающих самолетах. Это они ПОМНИЛИ, просыпаясь во сне от боли в давно ампутированных, оторванных минами и осколками ногах и руках. Это они ПОМНИЛИ, глядя на изжёванную немецкими овчарками сухую руку. Это незабытые ими товарищи были рядом всю жизнь.

Что-то можем еще вспомнить мы - их дети и внуки. Вспомнить, как мальчишкой, с трепетом и дрожью в детских ладошках, гладил висящий в шкафу дедов китель с боевыми наградами. Не юбилейными, красивыми и блестящими, а настоящими, с отколотой алой эмалью и почти стертыми надписями. Как лежа под теплым дедовым боком, слушал рассказы о той войне. Все больше веселые и, как тогда казалось, нелепые, без подвигов и уложенных строями фашистов. Как с гордостью шел рядом с дедом 9 мая и как гордился его орденами, с детской непосредственностью считая их у других дедушек и бабушек и подмечая, что у моего больше. Мы можем вспомнить бабушку, которая, уже без слез, каждое 9 Мая ставила в углу у икон стопку с кусочком хлеба и как великую святыню доставала из-за образов то единственное письмо в треугольничке и синее казенное извещение - «похоронку».

Мы можем вспомнить, как жило то поколение и какими они были. Как держали слово, как искренне любили и ненавидели. Как говорили правду, открыто глядя в глаза. Как мразь, называли мразью, а труса - трусом. Как не проходили мимо чужой беды, любую человеческую беду принимая, как свою. Потому что и боль, и победа у них были общие, одни на всех. Я не идеализирую их всех, я говорю о целом поколении, а ПОКОЛЕНИЕ было такое. Мы можем ПОМНИТЬ ИХ, но не их боль и их потери.

А нашим детям и внукам, тем, кто сегодня зажигает свечи, чтобы ПОМНИТЬ, сначала нужно узнать! Узнать так, как оно было. Без соплей и "онижедети", поберегите их психику! Узнать, глотая слезы и зажмуривая глаза, смотря «Иди и смотри», «Брестскую крепость». Как гвоздями в мозг, не жалея, вбивать в их головы, что такое война и фашизм. Не давая зажмурить глаза, вбивать, стоя у воронки с погибшими их ровесниками с оскалами пробитых осколками черепов, и говорить, говорить, говорить. Пока не брызнут слезы из глаз. Пока непроизвольно не начнут у них литься слезы при взгляде на фотографии на братских могилах. Пока не поймут они, что нужно помнить.

Маньяк, скажете, сумасшедший. Да нет. Просто я и такие, как я, знаем. Знаем, что враг наш, какой бы национальности и вероисповедания он не был, он точно ПОМНИТ. Помнит, что нельзя оставлять в живых ни одного из нас. Потому что он то помнит, как десятилетние дети взрывали себя гранатами, окруженные вражескими солдатами. Как пяти-шестилетние шли связными в партизанские отряды. 17-18-летние ложились грудью на ДОТы и направляли горящие самолеты в танковые колонны. Враг этот выучил, что надо всех под корень, не жалея ни детей, ни стариков. И раз тогда не получилось, он постарается взять реванш, если начнется новая война. А война всегда начинается неожиданно и вдруг.

А может она уже идет? Война за души детей наших. И еще я понял, что ИХ "ПОМНИМ" - оно для них было понятно и так, зачем и для чего помнить. А детям нашим надо это узнать, узнать, что помнить нужно, ЧТОБЫ НЕ ДОПУСТИТЬ.

Вспомните ИХ забытое НАМИ, самое, наверное, главное, но НАМИ упущенное, - «НЕ ДАДИМ ПОВТОРИТЬСЯ!» Вот что главное, я так думаю.

И еще нельзя скорбеть частями, нельзя с утра зажигать свечи, а вечером орать «Оле, оле, оле». Неправильно это. Мы же не идем с похорон на свадьбу. Нельзя и днями слезы лить, жить надо. Но один день помолчать и подумать необходимо. И если б гости страны нашей в этот день помолчали вместе с нами, может и стало бы у нас в мире больше друзей, чем врагов.