Как-то я вскользь упоминал о встрече с немецким журналистом во время поисковой экспедиции, но в свете последних событий в мире я хочу описать этот момент подробнее. Может, он позволит задуматься и нам, и им, там, за границей, что такое для нас наша земля и что такое война.

Это было в июле в районе Зайцевой Горы, мы проводили там экспедицию «Западный Фронт», поднимали из болот Неизвестных солдат. В один из дней из Москвы приехала большая группа журналистов. У нас их перегрузили в армейский «Урал» и повезли к месту работ в рощу Сердце. Пятнадцать километров в сердце болот и дебрей, где даже водители-инструкторы и армейская техника работают на грани, где бывают только егеря и редкие, ну самые настоящие, охотники. Среди журналистов был парень из Германии, сейчас я не помню, какую газету или радиостанцию он представлял. Немецкие репортеры приезжали неоднократно: они тему наших работ освещают достаточно часто и подробно, в основном, пытаясь понять суть волонтерства и ответить на вопрос, зачем мы это делаем и что нами движет. По-моему, пока не поняли, к сожалению.

После часа езды «Урал» остановился в тупике, уткнувшись в непроходимое болото. Журналисты разбежались по местам работ, где ребята проводили поиск и подъем останков наших солдат. Я пытался следить, чтобы гости не потерялись, и увидел одиноко стоящего на краю болота немца. Он как-то удивленно осматривал лесные дебри и болото. Я поинтересовался, что его удивило и почему он не пошел со всеми. Немец спросил, где находились позиции вермахта, я объяснил, указав на край болота, рассказал, как была построена оборона, показал одиночный окоп боевого охранения, где пару дней назад мы наши останки немецкого пулеметчика. Немец-журналист некоторое время бродил по полузасыпанной немецкой траншее, а потом удивленно спросил: «А за что они здесь воевали? За это болото? За эти дебри? Кому они нужны, чтобы умирать за них?»

Я сначала хотел рассказать, что это сейчас здесь болото, что раньше здесь были огромные богатые деревни, где жили люди, рожали детей, что все эти сейчас заросшие поля до войны давали хлеб и кормили тех людей, что потом пришла война, пришли немцы, и люди погибли или ушли и больше не вернулись - некому было возвращаться… Но побоялся сорваться, нагрубить, ведь после этого вопроса я явно почувствовал, что передо мной человек из другого мира, совсем другого, инопланетянин. Наверное, хороший человек, но ДРУГОЙ: с иными ценностями и иным мышлением, другими идеалами и, может быть, даже другими чувствами.

Мне не объяснить ему все то, что чувствую я к этой земле. Всю ту боль, которую чувствую я, натыкаясь в диком лесу на разрушенную церковь или фундамент каменного дома, где людей не бывало 70 лет, а до прихода немцев люди жили веками… Как я объясню ему, выросшему на асфальте Берлина или Гамбурга, ребенку прогресса, что такое для меня эта земля? Я просто сказал: «Наши солдаты воевали здесь, за это болото, потому что оно наше! Как и все здесь вокруг! Как вся эта земля НАША! А вот за что воевали здесь немцы? Воевали и гибли, до сих пор удобряя нашу землю своими телами, я не знаю. Стоило ли оно того? Спросите у них».

Он замолчал, и мы пошли к машине, не говоря ни слова. Дорога назад не обошлась без приключений: «Урал» сел, и журналисты вместе с поисковиками, подбадривая друг друга, выталкивали его из разбитой, заболоченной колеи. Приехали в лагерь, за заботами об обеде для прессы я потерял немца из виду и было уже забыл про него, но вдруг он тихо подошел, протянул руку, чтобы попрощаться, поблагодарил за прием, а потом сказал: «Я понял, это ВАШЕ болото!»

Сел в машину и уехал. Я не знаю, правда ли он понял, что я хотел сказать, но я очень надеюсь на это. И хочу, чтобы поняли все: и наши, и их…

На каком-то ресурсе я прочитал заметку якобы офицера Пентагона, как было заявлено в статье, потомка советских эмигрантов, о том, как, по его меркам, США и НАТО за двадцать дней оккупируют Россию и установят у нас демократию. Я не знаю, может, это фейк, может, какой-то самоуверенный американец действительно так считает. Я точно могу сказать одно: он не русский, он не россиянин, он никогда не жил среди нашего многонационального, но единого в душе народа! И я хочу предупредить всех – всех тех, кто, может быть, до сих пор пытается понять нашу душу. Россию, может быть, можно уничтожить, но нельзя покорить. ЭТО НАШЕ БОЛОТО! Мы никогда, слышите, никогда не позволим, чтобы нами управляли чужие, чтобы над нашими домами реяли не наши флаги, чтобы нам навязывали чужую волю. Чем нас больше гнуть, тем больше мы начинаем ценить и любить НАШЕ именно потому, что оно НАШЕ. И живем мы в нем так, как нравится НАМ! Мы никогда никому не простим попыток уничтожить или разорить нашу землю, мы придем и уничтожим ваш электронный рай за нее, а потом, когда остынут стволы, будем кормить ваших женщин и детей, вспоминая о своих, как было уже не единожды в истории…

Оставьте нам НАШЕ, оно вам ни к чему, вы даже не знаете, что с ним делать… Не пытайтесь превратить НАШЕ в свой электронно-демократический рай: оно не поддастся, и вы погибнете на нашей земле, мы будем биться за нее до последнего вашего солдата, и слава, и дух наших предков, павших за нее, будут помогать нам, а вам помогать некому, потому что ваши уже лежат в ней, в нашей земле. Дайте нам спокойно жить, и мы будем вам лучшими друзьями, ведь мы не умеем предавать друзей, предают всегда нас, но мы прощаем. Раз за разом. А если вы докажете нам свою верность, мы готовы умереть за верного друга. Не разрушайте хрупкий мир ради того, что вам не нужно и не понятно. Мы исторически уже заплатили за свою землю столько, что никогда ее никому не отдадим… Подумайте, куда и на что вас толкают и зачем вам НАШЕ!