Дороги... Я видел их тысячи: прямые, как стрела, магистрали, латанные, как "тришкин кафтан", дороги в райцентрах, гравийные между деревнями, полевые, лесные, разбитые тракторами и лесовозами, старые фронтовые с набитыми еще полуторками и тридцатьчетверками заросшими колеями. Но эта другая, эта дорога - дорога домой. Не для меня, для меня это очередной путь к мыслям, к осознанию жизни своей и чужой, ее бренности и ее глубины, ее ценности и ее хрупкости. Это дорога домой для солдат, которые возвращаются с войны через десятилетия. На что она похожа? А на что похожа дорога на закате? Когда солнце алым полукругом горит на границе черного неба, когда земля уже готовится спать, леса и поля за стеклом - это уже темная спящая стена, а живет только дорога, пропуская по своим венам легковушки и грузовики, автобусы со спящими пассажирами, и только водители смотрят и как будто пытаются своими усталыми взглядами задержать на минуты алое солнце и его тускнеющий свет. Для меня эта дорога похожа на костер, пламенеющий шар неба и как искры в темноте разлетающиеся от огня - красные, рыжие, вспыхивающие тормозами габаритные огни машин, хаотично мечущиеся по дороге. Я смотрю на этот придуманный мной огромный костер и представляю, как сейчас у тысяч костров по всей некогда огромной стране сидят поисковики. Где-то в тишине, просто глядя задумчиво на огонь, где-то слушая песни под гитару о той войне, о судьбах и о подвиге, о жизни и смерти и конечно о любви, где-то молча поднимая солдатскую эмалированную кружку с водкой усталой за день рукой, за помин души сегодня найденных. Где-то за тысячи километров у своих костров сидят ребята из Украинских поисковых отрядов, которые нашли тех, кого везем мы, те, кто начал или наоборот закончил эту их дорогу домой. Где-то у своего костра сидит и смотрит на свой костер, вспоминая свою войну, ленинградский поисковик Андрей Лященко, солдат- «афганец», уже много лет, не взирая на политику и трудности, перевозящий солдат домой, через три границы по разные стороны. Через те границы, которые мы, живые, создали и с каждым годом делаем их все крепче и глубже, разрывая духовные, культурные, исторические связи, усложняя и им, павшим их дорогу домой. Где-то у своих костров сидят мои друзья - поисковики из Тюмени, Вологды, Мордовии, Новгорода, Твери, Москвы, Чувашии, Татарстана, Белоруси, Тамбова и других городов, а также стран.

А я подумал, ведь нас объединяет этот огромный костер Дороги домой. Их Дорога домой стала для нас живых дорогой к совести, чести и памяти! И у этой дороги нет границ, эта дорога проходит в сердцах и душах и только там человек сам может установить границы. Он сам на любом отрезке этой дороги может решить, с нами он дальше или есть что-то другое, более важное. И он вправе установить эту границу, и сойти с этой дороги. А кто остался, он идет дальше и ведет по ней Павших к их дому, к встрече с родными и так любимыми лесами, полям, реками и озерами. Мои мысли - это лишь мои мысли, кто-то может их поддерживать, кто-то осуждать, но это мои личные переживания и это моя дорога, кому-то в ней со мной по пути, кому-то нет. Но я постараюсь пройти ее до конца, и она не всегда прямая и легкая, и пришел я на нее не просто. Но это уже моя, не очень интересная всем история.

Нас в машине шестеро. В обычном виде наша машина не вместила бы столько людей, но трое из нас - они погибли, погибли давно, но даже спустя столько лет я не могу назвать их неживыми. Потому что они в нас, в живых, и я, со слов ребят из Украины и Андрея Лященко, принимавшего их останки, вижу их, как живых. Двухметрового младшего лейтенанта Макеева Василия Егоровича, командира взвода пешей разведки, погибшего в 43-м под Славянском. Красивый двадцатичетырехлетний парень в выцветшей до бела гимнастерке с медалью «За отвагу» на старой прямоугольной колодке, он получил ее еще сержантом, первым ворвавшись в немецкую траншею. Серые умные глаза, большие руки лежат на солдатских коленях, еще не поменянных на офицерские галифе, хитрая ухмылка калужского крестьянина и старого солдата. Он знает о тебе все, он, водивший не раз в тыл разведгруппы и возвращавшийся из самого пекла живым. Его нашли на передовой и опознали по боевой награде ребята из поискового отряда «Патриот» г. Славянска Донецкой области, и помогли ему вернуться домой. Он остался первым на тихом деревенском погосте у своей родной деревни Вязьма Калужской области. Деревню не пощадила война, но есть красивые холмы, поросшие лесом, есть кладбище, где лежат те, кто освобождал его малую родину, есть земляки, которые пришли его встретить с войны и проводить в последний путь. Недалеко, в Калуге, живет его племянник, глубоко пожилой человек. Он очень хотел приехать на эту встречу, но переживания подкосили его здоровье и в ночь перед нашим приездом его увезли в больницу. Сердца детей войны очень чувствительны к воспоминаниям. А вот у его сына нашлись более важные дела 1-го мая, я очень надеюсь, что это реально что-то очень важное, хотя не могу представить более важного события, но, думаю, что может, когда вырастут правнуки, они приедут на могилу своего Героя.

Он вышел, застегнул короткий, по разведческой моде, ватник, закинул на плечо худой «сидор» и ушел мимо, не оборачиваясь, мимо почетного караула - местных пацанов, мимо ухоженного, еще советских времен, памятника и растворился в ярко горящем, на фоне изумрудной первой зелени леса, солнечном шаре. Недолгий, после тысячи километров, путь в триста километров... и вот, одернув на плечах плащ-палатку, лихо заломив на затылок пилотку над черным, как смоль казацким чубом, блеснув новенькой медалью «За отвагу» и гвардейским значком, в окружении сегодняшних школьников его родной школы, у заботливо ухоженного руками местных жителей и прекрасных женщин из администрации деревни Апальково Орловской области, остался за стеклом автомобиля автоматчик гвардейской стрелковой бригады двадцатитрехлетний Михаил Васильевич Мещерский, чей фронтовой путь оборвался при освобождении Кировоградщины в 1943 году. Он был обнаружен поисковым отрядом «Вечно живым» с Полтавщины. Глядя в трогательные детские глаза, видя ухоженный заботливыми руками памятник на братской могиле освободителей деревни, слушая какую-то беззлобную по-деревенски веселую ругань на проблемы местных женщин из сельской управы, видя их трепетное отношение к своей Родине и Памяти, я был спокоен за этого молодого, веселого парня с не по годам серьезными и умными глазами, ведь ему втрое больше лет, чем мне, он видел все. Но здесь он нужен, его не оставят одного, это точно. Они теперь его семья, а он дома, там, где в детстве таким же пацаном, как эти, стоящие передо мной бесенята, бегал на раскинувшееся в центре деревни прекрасное рукотворное озеро, где на берегу стоят древние ивы, помнящие его задорный смех… Прощай, Михаил Васильевич, мы точно не забудем тебя, ведь мы были с тобой на твоей дороге домой.

Он остался один, худощавый смуглый парень с грустными, серьезными, карими глазами, его боевой путь не отмечен наградами. В 41-м награждали мало, считали, что не за что, на плечах нет погон, а на воротнике гимнастерки с отложным воротником петлицы красноармейца, он не слышал о победах и салютах, он отступал, отступал, цепляясь за каждый клочок родной земли, отступал, теряя боевых товарищей, сдерживая своей грудью всю накопленную годами войны в Европе мощь Вермахта. Отступал от границы, каждый день, каждую минуту, каждым выстрелом по серой вражеской цепи, приближающейся к редкой линии стрелковых ячеек, приближая Победу. Его дорога домой затянулась на целых 76 лет.

Красноармеец Лесников Георгий Борисович пропал без вести в тяжелом июле 1941 года, его опознали по чудом сохранившемуся вкладышу солдатского медальона поисковики отряда «Поиск 6». Под Украинским Житомиром он сделал свой шаг на дороге из безвестия в бессмертие. А дома, в Кубанском Усть-Лабинске, самое дорогое для солдата - дочь и внуки в двое старше деда. Там, в окружении семьи, закончится его дорога домой.

А наша? Наша продолжится. Ведь каждый из нас идет какой-то дорогой и к чему-то, к чему мы порой не ведаем сами. Я счастлив, что знаю свою дорогу, я счастлив, что моя дорога пересекается с их дорогами. Я счастлив, что на моей дороге я не один. Со мной идут мои друзья, мои близкие, живые и мертвые и зачастую они все помогают мне не сойти с этой дороги. Им, павшим, нужна наша помощь в их дороге домой, а нам, живым, нужна их поддержка, чтобы идти по этой дороге прямо и не виляя, не сходя с нее и не блуждая во тьме человеческих слабостей. И пусть горят в ночи наши костры, освещая нам нашу общую с ними ДОРОГУ ДОМОЙ!