Война - это работа, и у каждого она своя. Наверное, пройдет время и будет оценен каждый, кто в этой войне участвовал, а сейчас, безусловно, основными героями новостей являются разведчики, спецназовцы, снайпера и танкисты, артиллеристы и лётчики. В тоже время есть сотни армейских специальностей, которые не видны в героические будни, но без которых не перла бы вся эта стреляющая и лязгающая махина войны. Эти люди тоже здесь, они тоже очень часто рискуют жизнями и теряют боевых товарищей, а ещё они очень много работают. Делают тяжёлую военную работу и днём, и ночью, часто становясь целями номер один для врага.
Зелёное поле, поросшее высокой, прямо-таки осязаемо изумрудной травой. Черные шлепки, частыми грязными кляксами по зелени, будто нерадивый ученик стряхнул чернильное перо на зелёный лист, воронки. Гул фронта совсем рядом. Глухо долбят выходы гаубиц, с шелестом выходят грады и ураганы, раскатистым треском и шорохом приходят снаряды. За лесом периодически захлебываясь трещит стрелкотня. На краю поля поверженным мамонтом, размотав от дороги за собой черные следы, стоит танк с опущенным в землю стволом. Нечёткие фигурки людей в разномастном камуфляже, аккуратно ощупывая перед собой землю миноискателями и щупами, споро двигаются меж гусеничных следов. Фигурки периодически озираются вокруг, тревожно смотрят в голубое до бездонности небо. Дойдя до танка, осторожно, словно муравьи на чужой тропе, обшаривают машину.
Команда по рации, люди предварительно прячутся в кустах на краю поля. Несколько долгих минут ожидания и по разбитой дороге, обвешанный масксетями и свежими ветками, на предельной скорости появляется БРЭМ. Медленно сползая с дороги, управляемый впереди идущим человеком, железный гигант, плавно крадётся по колеям оставленным повреждённым танком. Люди, выскочив из кустов, где до этого они скрывались, муравьями облепляют машины. Ловкими движениями подхватывают и волокут толстые, неповоротливые змеи тяжёлых эвакуационных тросов.
На поле вспухает первый черный куст разрыва. Люди торопятся и в такт их стараниям частят разрывы. Счёт на секунды. БРЭМ натужно ревёт и сдергивает танк с места. Движение - это жизнь. Движение сбивает корректировщика. Сцепка из двух машин неуклюже вытягивается на дорогу, чадя дымом дизеля. Люди запрыгивают на броню и колонна, сопровождаемая грохотом разрывов и визгом осколков, уползает за поворот.
Гулкие цеха разрушенного завода напоминают декорации фильма об апокалипсисе. Выбитые окна, исклеванные осколками и пулями стены, развороченные снарядами оконные и дверные проемы. Ссыпавшаяся огромными кусками штукатурка, огромные плесневые пятна на стенах. Сквозь запах нефтепродуктов и солярочного выхлопа до сих пор прорывается трупная вонь.
Вспышки сварок, грохот молотков и кувалд, лязг десятков ключей и вой болгарок и бензорезов. Вспышки тут и там выхватывают из темноты стволы, башни, рубки, лафеты, станины. Огромными блинами на пятнистом от масляных пятен, бетонном полу минометные плиты. Грохот, вой, вонь. Именно сюда огромные, неповоротливые тралы со всего фронта волокут поврежденную технику и именно отсюда ее, вновь ожившую, увозят на фронт э, чтобы опять бить врага.
Замасленные до состояния кожаного изделия черные комбинезоны, красные от недосыпа и сварки глаза, руки с надолго въевшимися следами смазки, черные от ударов, слезшие и обломанные ногти. Ладони, покрытые царапинами и трещинами, с сожженными кислотой и ацетоном пальцами.
Ремонтники. День и ночь, как и в ту далёкую войну, они работают на железе и с железом. Дождь, ветер, снег, неотапливаемые разбитые цеха и навесы на улице. Это - военная работа рембата. Точечные удары высокотехнологичными западно-фашистскими боеприпасами, ранения и потери. Это тоже военная работа рембата. Эвакуации под обстрелами, а иногда и стрелковым огнем, и это их работа. Работяги и труженики войны. Про них вряд ли напишут романы и повести, вряд ли снимут какой-нибудь героический экшн-боевик, но без них война будет проиграна. Без их простой и такой тяжёлой работы не будет победы.
И здесь у меня есть друзья.
Они реально тревожатся, когда мы уезжаем и пропадаем, надолго уезжая к фронту. Спрашивают, как там, когда мы возвращаемся. Отшучиваются на наши удивлённые вопросы: "Вы ж сами там вчера были. Вон танк тащили".
А они: "Да ладно, мы что? Туда и обратно". А мы видим на давно умершей броне свежие, блестящие зазубрины от осколков. Значит при эвакуации попали-таки под обстрел. Им кажется, что ничего героического они не совершили, а вместе с тем их подвиг в их простом и тяжёлом труде. Спасибо Вам, мужики!
