Бегом проскочив открытое пространство между лесополками, сходу ныряем в темную дыру блиндажа. Под ногами хлюпают дощатые настилы, воет насос, откачивающий из траншеи воду. Влажный теплый воздух окутывает, как будто замедляет дыхание. Проход виляет причудливыми зигзагами. Изредка земля вздрагивает, и внутри досок оббивки с шелестом осыпается земля. Из-за очередного поворота по-хозяйски не спеша нам на встречу выходит кот. Нет - КОТ! Огромный для простого кота, мохнатый, тигриного раскраса, вальяжно и даже как-то брезгливо обходя слишком грязные следы сапог и берцев, котей двигается по траншеи. Объективно удивительно, как в этих условиях котей смог сохранить в чистоте свою шикарную шубу.
"А его каждая свободная смена чешет. Щеток штуки три уже отпускники для него привезли!" - пояснил сопровождающий солдат.
Кот, преисполненный чувства собственного достоинства, не оборачиваясь, скрывается за поворотом траншеи. Вечером мы сидели за столом, пили крепкий чай с имбирём, на столе перемигивались, шипели и ругались матом рации, а на коленях командира, урча с перекрытыми от удовольствия глазами, лежал КОТ. Мы говорили о войне и мире, о Победе, о том, что будет после. А этот пушистый, такой домашний теплый комок всё время возвращал к мыслям о доме.
Их не счесть всех находящихся здесь на войне котов, кошек, собак и даже барсуков и енотов. Большинство их судеб по-военному просты и трагичны. Теплый, мирный дом, близкие разрывы, гибель или экстренный отъезд хозяев. Голод, холод или жара, страх перед людьми и новым миром. Остановившийся на обочине грузовик или боевая машина. Пропахшие порохом, табаком и потом мужики, высыпавшие из машины на землю, покурить и размяться. Робкая попытка подойти, заглянуть в усталые, но такие теплые глаза, раздобыть кусок недоеденного беляша. А в итоге, почешут загрубевшим, черным от въевшимся окопной грязи пальцем за ухом, екнет что-то в солдатском сердце: "Ну что, серый (рыжий, полосатый, черный), прыгай на руки, поедем войну воевать. Будешь мышей ловить. (Блиндаж, стоянку, землянку охранять). И едет брат меньший, прижавшись к такому тёплому и любимому человеку, и становится любимцем, напоминая о доме и мире.
Они - настоящие люди, здесь в окопах рядом со смертью. Для них нет чужой боли, нет боли маленькой, которой болит маленькое кошачье или собачье сердце, для них боль одна. И они делают все, чтобы боль не убила и не затмила разум. А меньшие братья чувствуют искренность солдатских чувств и дарят в ответ, наверное, самую искреннюю любовь и теплоту, которую может подарить только божья тварь, спасённая человеком от смерти.
